Хитрых барсов в пух и прах
Маршал разъебошил нах
Поздно дядьки раздуплились
Что за хрен сидит в кустах
Однако сегодня, моя прелесть, мы начнем издалека.
хроники грехопадения - и они, кстати, спойлерные вообще-тоДавно времени назад я читала первую (предположительно) книгу Громыки про Вольху. То есть, правильнее сказать, я на нее тошнила, потому что эта невыносимая легкость бытия меня доконала еще в первой половине книги. Сага про Вольху вообще потрясает своей эпичностью, я вам скажу. Пафосный пафос причудливо переплетается в ней с лопатным юмором, каковая смесь, собсна, и вызывала во мне вышеописанную реакцию.
Так вот. Был там главный вомпер по имени Лен. И был он настолько ниибацца прекрасен, что вот над ним реально можно было только ржать без попытки покинковаться. Весь из себя блондин, с этими, нувыпонимаете, льняными волосами, томной грацией и глубокими глазами. Честно - я искренне хотела покинковаться, у меня фильтры легко на антипафос и антигламур настраиваются, томность кинку не помеха. Но при отфильтровывании гламура и пафоса от вомпера как бы ничего и не осталось бы, поэтому на кинкование я забила и продолжила гыгыкать вплоть до конца книги.
Так вот. Вернемся к нашим баранам, точнее, воронам.
Казалось бы, с Алвой должна была случиться та же хрень. Потому как гламур аж с ногтей капает. Вчера, кажется, разобралась, что ж в Алве не так. Точнее, так.
Я щас, конечно, могу сильно ошибаться, но так как термин все равно туманен и общего определения не имеет, сильно больно от этого никому не будет. Классический Марти Стю как он есть в любой конкретный момент повествования может быть полным ебланом с точки зрения других персонажей, он может гнать беса, грабить, убивать и проявлять неоправданную жестокость. Единственное, что он не может - совершить этически неверный(?) и при этом необратимый поступок. Причем, замечу - этически неверный даже с точки зрения совсем ромашечного автора/читателя. Потому что в противном случае автору/читателю от такого соседства может стать неуютно: Марти Стю-то засранец, но в каждый конкретный момент должно существовать одно или несколько обстоятельств, которые оправдывают его целиком и полностью, оставляя в белом и блестящем.
Это я, господа, к чему? Ричард Окделл подружился с Оскаром Феншо. Несмотря на некоторую горячность, Оскар вполне себе неплохой мужик и герой явно положительный. Дальше Оскар наломал дров, хотя маршал заранее предупреждал его о последствиях, после чего маршал предсказуемо приговорил его к расстрелу.
Так вот. До последнего момента я сильно опасалась, что в Алве проснется Марти Стю обыкновенный, классический, и он, испортив все нахрен, горячего юношу помилует. Потому что Марти Стю, каким бы ни был блистательным засранцем, не убивает безусловно положительных персонажей - особенно когда они молоды и их горячность можно списать на юношеский энтузиазм.
А умница-маршал взял его и расстрелял. По законам военного времени. И ниибет.
И мне ужасненько похорошело, доложу я вам. Потому что это было так очаровательно не-мартистюшно, ящетаю.
Ну и, вестимо, маршал на войне вообще очень хорош, как меня и предупреждали три товарища с попкорном ^_~
И чем-то все-таки неуловимо напоминает маршала Тенпо. То есть в мирной жизни - совсем нет, а вот на войне... Сразу вспоминается, например, вот это. Однако про Тенпо будет вопрос отдельный, в конце поста.
А теперь об остальном всяком разном.
Во-первых, дивно хороши адуаны.
— Как ты разговариваешь с герцогом Окделлом?!
— Да как надо, так и говорю. Я тебе, барчук хренов, по роже не смазал, только чтоб парни не видели, как я оруженосца монсеньора луплю.
Ой люли люли
Самая стойкая ассоциация - краснолюды Сапковского. И вообще по тексту далее везде адуаны неизменно доставляют. Очень любить
Еще неожиданная прекрасность - епископ Бонифаций. Очаровательный тип. Орел, практически. И опять же, явно видно, что с Алвой они хорошо, понимающе общаются.
Епископ Бонифаций шумно втянул воздух и почесал в затылке.
— Герцог Алва, я взываю к вашему милосердию.
— Зачем, отче? — улыбнулся Ворон.
— Мне положено, — пояснил священник, — сначала воззвать к милосердию сильных мира сего, а потом попробовать обратить язычников, но, — толстяк брезгливо выпятил губу, — они не обратятся… Кстати, о милосердии, у вас нет при себе касеры?
— А у вас уже кончилась? Помнится, мы наполняли фляги одновременно.
— Увы, сын мой, — скорбно покачал головой олларианец, — все прекрасное в этой жизни быстротечно…
Епископ очаровательно и не нарочито циничен, потому что стар и много чего видел.
Дальше. Порадовал, наконец, няшечка - выдал первую хитромысль:
Еще бы, Люди Чести Ворона терпеть не могут, а эти в рот смотрят… «Прымпердор»… Надо запустить это словечко в Олларии, если они туда, конечно, вернутся…
Ну вот же. Ну наконец-то же, милый
При появлении башни мне совсем похорошело. Можете в меня кидаться тяжелыми предметами и говорить, что символов вообще немного, так что ничего удивительного в повторении нет... Однако же - Темная Башня, Астрономическая Башня, Башня Ласточки. Вот теперь башня из Гальтары. Про последнюю не скажу, первые три в повествовании были весьма значимы. Да, я башнефил. Попячьтесь.
На этом все по Этерне, которая становится все интереснее и лучше, имхо.Вопрос про Тенпо специально выношу из-под ката, чтобы саюкеры не пропустили. Ссылка в обзоре очень приветствуется.
Как вы считаете, мог ли маршал Тенпо приговорить к расстрелу дезертира или офицера, нарушившего приказ, а затем проследить за исполнением приговора? Предположим, на Небесах можно убивать и у маршала есть такие полномочия.
Предположим даже, что Кенрен не полез на рожон и не стал прикрывать никого могучей грудью Иными словами - способен ли маршал на осознанное убийство своего, если это оправданно военной (или иной) необходимостью?
Обсуждение приветствуется